...Если мы проследим пройденный Гумилевым творческий путь, мы не найдем
на всем его протяжении почти никаких отклонений от раз поставленной
цели. Стремление к ней, сначала инстинктивное, с годами делается все
более сознательным и волевым. Цель эта – поднять поэзию до уровня
религиозного культа, вернуть ей, братающейся в наши дни с
беллетристикой и маленьким фельетоном, ту силу, которою Орфей
очаровывал даже зверей и камни.
В этом пафос поэзии Гумилева, в этом
смысл ее для самого поэта. Читателю, ищущему в стихах только
державинского сладкого лимонада или гражданской микстуры (а как близко
к 100% число таких читателей, мы знаем), – эти замыслы казались просто
красивой позой. И какой бы литературный успех ни сопровождал Гумилева,
в самом этом успехе таилась бы глубокая взаимная рознь – между поэтом,
ставящим себе такие задачи, и его пестрой и случайной аудиторией...